4/03/06 Встал в три, с зарядкой решил обломаться, выпил кофе и в путь. Йога прошла также хорошо, как и всегда и несмотря на то что периодически меня одолевали мысли по поводу вновь испорченных взаимоотношений с Шибу, в этот раз я все больше и больше склонялся к бездействию. Надо признать свое поражение, смириться с ним до поры до времени, не тратить столько энергии мыслей на проблему, которая не стоит и выеденного яйца. Только лишь недостаток знания тонких форм языка останавливает меня от дальнейших попыток разрешения ситуации. Баба говорит – «Сохраняйте чистые чувства и имейте сильные положительные мысли», - усилие заключается только в этом, а ситуация изменится сама собой. Но как же трудно оставаться в бездействии, когда видишь, что душа страдает из-за своих же дрянных негативных санскар, которые надо просто растоптать, выкинуть на хер, вырвать у себя из груди, посвятить их Шиве и навсегда позабыть о их существовании. Но как можно все это объяснить без точного знания языка, да еще и дикому, не привыкшему размышлять над собой, пахари-адми. В общем, я продолжаю прилагать тонкие усилия на этот счет давая себе добрые пожелания и успокаивая себя тем, что через годик, максимум два, я смогу разъяснить ему любые аспекты мудрости Бога. А пока, используя силу отключаться, я просто остаюсь в обществе Возлюбленного Отца и продолжаю утопать в Его Божественной Любви, которую Он щедро проявляет во всех формах наших с Ним взаимоотношений. 

        После йоги, - мурли, а потом, - дневник. Пишется теперь легко и естественно, санскара сформировалась, мне уже не требуется ни каких дополнительных усилий, для того чтобы решить о чем и как писать. Я просто сажусь, начинаю печатать, и река моих мыслей переносится на бумагу, а тема приходит сама собой, на основе хронологических событий минувшего дня. На третий год я уже смело признаю, что писательская санскара у меня была и раньше, да только глубоко лежала. Я и в детстве периодически пытался начать чего нибудь писать, но без такого материала, который здесь в неограниченных количествах и с мозгами, запудренными людскими пустыми телегами мирских взаимоотношений, это проявить было просто нереально. А здесь:

                                     Я легок, свободен от мира

                                                                            И чист,

                                     Я с Богом, при деле,

                                                        И в этом есть Смысл…

        Хоть он и остается для меня еще не совсем раскрытым, я об этом не переживаю и это придает ему особую привлекательность. Периодически, что бывает довольно редко, я все же возвращаясь к этой мысли: «А зачем, собственно, и для кого я пишу?», после мгновенно возникающих, поверхностных ответов, типа: «Для себя, для родных и близких», - каждый из которых имеет свою определенную раскладку - зачем, для чего и что это дает, возникает и голос из глубины моей души: «Это не важно, твое дело – писать, придет время – узнаешь…» В общем, выражаясь на буддистский манер, я скажу вам, что блага от этого гораздо больше, чем если бы этого не делать. С этим, я думаю, согласятся все. Поэтому я и продолжаю свой рассказ…

           Закончил писать я ровно в восемь и разогрев бхог, позвонив Брюсу, сказал что к девяти поднимусь за молоком. Затем, очень сытно позавтракал, съев не меньше килограмма вареного риса с соей и овощами, таким образом дав работу желудку на весь день, чтобы он больше ко мне не приставал в середине дня, и немного поковырявшись с финансовым отчетом, за оставшиеся в запасе десять минут, я переоделся и поскакал наверх. По дороге встретил Гапу, отправляющегося к реке, он просил меня взять молока. Ну, блин! Как они меня с этим молоком достали, ну ей богу – дети малые. Я пришел к Брюсу и говорю, почему опять они просят меня молока, мы же с тобой договаривались что в этом вопросе они больше меня не касаются и обращаются напрямую, к тебе. А Брюс говорит, – Он тоже не взял банку под молоко, а у меня больше нет, пусть принесут банку – дам, а ты не должен им его приносить и тебе я его для них, не дам. - Ну спасибо… Я и сам для них не возьму, мне это уже надоело, в прошлом году проблемы такие же были, в этом… Я им всем уже неоднократно говорил, что молоко буду брать только для себя, когда хочу, а не каждый день, поскольку лезть в гору специально за ним я не собираюсь. Для меня, молоко что есть, что нет – особой роли не играет, для них же, просто как наркотик какой-то. Чай видите ли, без молока, они не пьют. И после этого Брюс говорит мне идти вниз и кроме того, как заниматься своей томатной работой, еще и присматривать за рабочими, как они работают. Ну почему без этого нельзя? Почему Драма вечно меня между двух огней ставит?!? Сначала, либо Мать, - либо Жена, теперь, либо Начальник, - либо рабочие. Почему я всегда должен находиться где-то посередине, и стараясь поддерживать любящие отношения с обеими сторонами, ломать себе голову, выворачивая свои мозги на изнанку?!. Неужели нельзя просто взаимодействовать с Любовью напрямую между собой, без меня. Я что, – любовный преобразователь, преобразующий все дерьмо, что летит с одной стороны в другую, в Любовь?! Ох, не знаю… Что поделать? Вот уж действительно, - Кали юга. Просто беда какая-то, - своих мозгов нет ни у кого. Только санскары, эмоции и эгоистические чувства, которые как правило еще и отрицательные.  Меня спасает лишь то, что я с Безграничным, Всепоглощающим Источником Чистой Любви, человеку этого напряжения не выдержать, ток отрицательного порой превышает все общепринятые нормы, даже законов времен Кали, становясь уже Беспределом. В Сат-юге нет и знания об этом. Эх, скорей бы, в тот Сладкий Дом. Как подумаешь над этим, тусоваться здесь не хочется. Но я уже давно, здесь - не по своей воле, и поэтому - Ом шанти...

        Взяв молоко, я вернулся к себе, докончил финансовый отчет за октябрь 2005 года и выпив чая, пошел к реке. Рабочие копали террасу наверху, я же пошел вниз и погрузившись в йогу, стал делать лунки для томатов, удобряя при этом каждую навозом с Любовью. В середине дня появилась старая знакомая – Дурга, она собирала с сыном дровишки у реки, все больше подходя к границе наших владений. Приколовшись над немудреной хитростью этой простой матери, я скинул ей пару здоровущих коряг и сказал, чтобы она их как-нибудь порубала и взяла себе. Но топора у нее не было, и я так понял она оставила их до завтра, т.к. от такой возможности – грех отказываться. Она собирала и резала мелкие ветки вдоль берега, а рядом со мной затусовался ее десятилетний сынишка, которого я тут же угостил случайно прихваченной из дома конфеткой и по ходу беседы рассказал о звуках божественной флейты Шивы, которые я слушаю каждый день. Я объяснил ему что это такое, а то на другой стороне уже стали расходиться слухи что я учу детей музыке. Он был несколько смущен тем, что я стал очень свободно говорить на хинди, при этом понимая его пахари, но ему просто нравилось быть рядом со мной и он долго наблюдал, как я работал. Дурга тем временем набрала с моей подачки целый воз дров, т.к. я специально не реагировал на то, что она их собирала уже на нашей стороне. Я лишь сказал ей возвращаться осторожно, не показываясь Харишу, а то его зависть заест и он нажалуется Брюсу, что я ей даю, а им нет. А если на меня потом наедет Брюс, я приму удар грудью, сказав что во-первых, - все это просто сгниет никому не доставшись, а во-вторых, - семья Дурги не раз выручала меня от ночного перехода через речку и джунгли, оставляя у себя ночевать, и у меня остаются с ней дружеские отношения с самого начала моей работы в МонПаризе. В общем я был готов выслушать в очередной раз его нравоучения, чтобы я ни с кем из местных дружбу не водил и не разбазаривал ашрамское добро. Что касается меня, то я просто не могу смотреть когда то, что жизненно необходимо на одной стороне реки, пропадает, сгнивая на другом и считаю это преступлением.

        Закончив вторую сотню лунок, проработав таким образом пять часов без перерыва, я собрался домой, но перед этим я все-таки должен был исполнить свой менеджерский долг, – посмотреть, как там дела у рабочих. Они должны были делать тропинку для лошадей, которые будут таскать различный материал на стройку. Не спрашивал почему, но в этот раз Брюс отказался использовать работу троллей, предпочтя весь необходимый груз доставлять лошадьми. От троллей, сверху вниз  к реке и снизу от реки, наверх к его строительству. Так вот этот путь они и должны были проложить – от реки, через джунгли, наверх к стройке. Занимаясь своими делами внизу поскольку я пришел к реке около одиннадцати, я думал что они уже где-то в районе джунглей, однако я обнаружил всю компанию на чистке и подготовке верхней террасы для томатов.

        Поздоровавшись довольно сухо с Гапу и Сундаром, т.к. Шибу даже не повернулся в мою сторону. Я спросил, - они что, весь день были здесь? Они говорят – Да, - А почему путь не делали? Почему мне Брюс сказал, что вы должны были делать путь? Я тут же позвонил и справился об этом с Брюсом, если он изменил свои планы, почему не поставил меня в известность? Брюс спросил, - Хорошо ли они сделали террасу? Я посмотрел, - Очень хорошо. Далее Брюс сам сказал по рации Шибу, чтобы завтра занялись путем, меня же успокоил, что ничего страшного нет, время до прихода лошадей еще много, - три дня. Я ответил, – Хорошо, подумав, хозяин – барин, мне то что, только зачем было мне с утра говорить, чтобы я периодически следил за тем, как они будут делать путь? Однако, – проехали. Я сказал, - Я свою норму на сегодня выполнил и иду домой не смотря на то, что время лишь около четырех. Он с любовью спросил, я приду к нему? На что я ответил - Нет, я работал с утра до вечера без остановки и днем ничего не ел, поэтому слегка проголодался и иду домой. На том и простились. Не подумайте что я обижался или испытывал какие-то негативные чувства по отношению к кому-либо. Я был просто немного суше чем обычно и никого своим поведением не оскорбил и не обидел. Выполнив свои обязанности перед МонПаризом, я спешил уединиться в своей келье погрузившись в писательскую работу и забыв обо всем остальном.

        Придя домой я прежде всего пообедал, затем засел за редакцию, а когда закончил положенные два дня, то время было уже около семи и отложив финансовые отчеты до лучших времен, я решил начать восстанавливать пропущенные, благодаря отключению электричества  дни, чем и прозанимался до конца дня и около восьми лег спать. Смею заметить, что на редактирование каждого дня стало уходить по меньшей мере час, с чем это связано не пойму, т.к. занимаясь редакцией прошлого года, за час я успевал проходить дня три. Но с этим ничего уж не поделаешь, надеюсь качество редакции от этого не страдает. Ом шанти.